30 октября 2016 года в Неделю 19-ю по Пятидесятнице Преосвященнейший Ефрем епископ Боровичский и Пестовский и Преосвященнейший Арсений епископ Юрьевский совершили Божественную Литургию в храме во имя св. пророка и предтечи Господня Иоанна в микрорайоне Сосновка г. Боровичи.
Преосвященным Владыкам сослужили: настоятель сего храма и духовник епархии митрофорный протоиерей Виталий Бирюков, благочинный Боровичского округа  и настоятель Успенского кафедрального собороа  протоиерей Иоанн Мороко, и.о. наместника Свято-Духова мужского монастыря г. Боровичи иеромонах Моисей (Терентьев), духовник  монастыря иеромонах Александр (Кустов), а также гость из Новгородской митрополии благочинный Солецкого округа Настоятель Ильинского собора г. Сольцы протоиерей Михаил Бирюков.
На сугубой ектении Преосвященнейший  Владыка Ефрем вознес молитву  о мире на Украине.
Проповедь перед причащением Святых Христовых Таин произнес протоиерей Иоанн Мороко.
По отпусте литургии в честь воскресного дня и 70-летия настоятеля сего храма и духовника Боровичской и Пестовской епархии митрофорного протоиерея Виталия Бирюкова было совершено молебное пение. После совершения уставных многолетий Владыка Ефрем наградил о. Виталия  епархиальной медалью св. прав. Иакова Боровичского I-й степени за многолетние труды на благо Церкви. Поле этого настоятель храма во имя св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна митрофорный протоиерей Виталий Бирюков обратился к Преосвященным Владыкам с приветственным словом, в  котором поздравил их с воскресным днем  и пожелал им, чтобы Господь сподобил их молитвами св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна многие годы в здравии и благополучии совершать свое архипастырское служение.
В конце  богослужения Преосвященнейший Владыка Ефрем и Преосвященнейший Владыка Арсений поздравили сослужащее духовенство и всех молящихся с праздником и передали всем Архипастырское благословение.
Богослужение сопровождалось пением сводного хора храма св. Иоанна Предтечи под управлением регента Ирины Агафоновой.

            

Главное – любить Бога

В этом году исполняется 70 лет со дня рождения  духовника Боровичской епархии  митрофорного протоиерея Виталия Бирюкова.

Из неверующей советской семьи

Обычно сын идёт по стопам отца. Если бы о. Виталий выбрал в юности профессию отца – быть ему военным. Но он выбрал другое поле брани. Единственный сын, родившийся в семье неверующих, стал священником. Во многом – благодаря своей крёстной маме, очень верующей женщине. Ему было пять лет, но он до сих пор помнит купель, свечи, иконы, что произвело неизгладимое впечатление на мальчика, который жил в землянке. Так получилось, что до 8 лет Виталия воспитывала бабушка. Жили они тогда в Екатеринбурге, рядом жила сестра мамы и ставшая крёстной. Город только начинал строиться, и многие жили во времянках. А родители переезжали из гарнизона в гарнизон. Время было послевоенное, тяжёлое, родился о. Виталий в 1946 году. Пока родители отдавали долг Родине, мальчиком часто занималась крёстная. И только в 1953 году, когда родители получили собственное жильё в Душанбе, они смогли забрать сына. Всё было, как в обычной советской семье. Отец – офицер, участник войны, мать – домохозяйка. Сын – примерный ученик. Родители считали нормальным, что Виталий любит бывать у своей крёстной матери, часто ездит к ней в Свердловск (переименованный Екатеринбург). Не видели ничего плохого и в том, что крёстная ездит с мальчиком по разным городам, как считалось, на экскурсии. Но это были настоящие паломнические поездки. Он, как и все, отстаивал службы, исповедовался, причащался Святых Тайн. Его крёстная несла большую боль в сердце – муж был пьющим – и молилась с искренней надеждой и верою. Так что, Виталий с юных лет узнал не только внешнюю жизнь, но и внутреннюю. И всё – из уст крёстной, из её жизни. В те времена ни Библии, никаких других книг не было. Но у крёстной были тетрадки, где от руки было переписано Евангелие, проповеди святых отцов. То – чего молодому человеку не доставало в мирской жизни.
— Мне было пятнадцать, когда крёстная привезла меня в Псково-Печорский монастырь. Монастырская служба своей красотой произвела на меня неизгладимое впечатление. Там же я впервые увидел бесноватых людей, которые корчились, лаяли, говорили разными голосами. Помню, меня очень поразило: стоит здоровенный мужчина, а перекреститься не может. Начинает его всего корёжить. Одна женщина начала выкрикивать басом: «Ой, мне тяжело, 17 лет я здесь. Выйду, выйду! Не могу больше здесь, хочу в тартар!» Так я узнал, что есть бесноватые люди, т. е. одержимые бесом, и в монастыре я воочию убедился в том, что существует и духовная жизнь. Это укрепило меня в вере. К тому времени понятие, что служба в церкви – это необходимо и обязательно, у меня уже было, – вспоминает о. Виталий.

Крестик – из рук замполита.

В армию в Закарпатье Виталий поехал искренне верующим человеком, хотя и без креста на груди. Проявилось эта вера, когда новобранцев стали принимать в комсомол, причём, в обязательном порядке. Виталий оказался единственным бойцом, кто отказался вступать в члены ВЛКСМ. Все сразу поняли, что он – верующий, вызвали «на ковёр». А он и не стал отрицать. Впрочем, командиров удовлетворил ответ на их провокационный вопрос: «А, если придётся Родину защищать и стрелять, что ты будешь делать?»
— Я гражданин Советского Союза, я давал присягу на верность стране, и буду защищать Родину, – просто ответил молодой боец. Сослуживцы поначалу подсмеивались над ним. Мол, раз ты верующий, то будешь выполнять самую грязную работу. Но он воспринимал все насмешки так: каждый должен идти своим путём. А потом оказалось так, что эту «самую грязную работу» выполняли те, кто над ним пытался изгаляться. А дальше и вовсе произошёл комичный случай. Замполит нашёл где-то нательный крестик. Повертел его в руках и… предложил Виталию в подарок, как единственному верующему человеку в их отряде. То ли в насмешку, то ли, чтобы испытать его веру: «Ты потерял? Нет? А, возьмёшь?»
— Не мой крестик, но не откажусь, – ответил солдат. И получилось так, что замполит, можно сказать, собственноручно повесил крест на грудь бойца. Виталий носил его открыто, и вскоре это для сослуживцев перестало быть в диковинку.  А дальше произошло и вовсе невероятное. В те годы в армии служили 3 года, и как раз был переход на  двухгодичный срок службы. Виталия одного из немногих демобилизовали в 2 года 7 месяцев, несмотря на то, что он был верующим. Демобилизовали досрочно – за хорошую службу.

«В храме солдату не место»

После армии молодой человек поехал не домой, а к крёстной в Свердловск. Подумал: вдруг после не получится? Дело в том, что тогда демобилизованные военные могли бесплатно ездить по стране. Приехал, а крёстная собиралась в очередную паломническую поездку по святым местам.
— Мы поехали в Загорск в Троице-Сергиеву лавру. Пошли на службу. Я был в военной форме, заметил, что у храма два милиционера стоят, но не придал значения. Но позже в храм зашёл один из них, переодетый в гражданскую одежду, и сразу – ко мне. «Нельзя, – говорит, – здесь быть молодым, тем более, в форме». Предложил мне выйти, а я в очереди на исповедь стоял. Человек триста было, а я в самом конце, – вспоминает о. Виталий. Выходить он из храма не стал. И это очень не понравилось представителю власти, он стал запугивать молодого солдата. Ушёл, а через какое-то время вернулся и не один. Но насильно из храма вытащить его он, понятно, не мог. К Виталию подошёл мужчина и предложил без очереди провести на исповедь и повёл прямо к амвону, а потом – в соседнюю дверь. Виталий почувствовал неладное, и остановился. Мужчина схватил его за рукав: «Идём, мы тебя исповедуем!» Тут женщины за него вступились, и буквально толкнули его к священнику на исповедь. «И смотрю, рядом запрыгали молодые ребята и дев-чата. Стыдить меня начали, оскорблять. Всё у них было организовано, чтобы отвратить молодых от церкви. Я стою на исповеди… Но какое, уж! Не до исповеди! А священник мне говорит, чтобы ни в коем случае я из храма не выходил, иначе плохо будет. А тогда все паломники не где-то, а в храме ночевали, и женщины после исповеди подозвали меня к себе, усадили на пол и накрыли мою форму одеждами. Вижу, снова заходит лейтенант, теперь уже с двумя солдатами. Долго искали меня, смотрели на меня в упор и не заметили. А наутро я пошёл поклониться мощам преподобного Сергия, как был, в форме. А там снова – тот же самый лейтенант. В глаза мне посмотрел и то ли не увидел, то ли сделал вид, что не увидел», – рассказывает о. Виталий.

«Бог тебе поможет»!

Вернулся Виталий домой в Душанбе и, как все молодые, попытал счастья в мире. То есть, у него появилась цель заработать денег на жизнь. При этом в храм ходить не прекращал. Выучился на водителя, благо, специальность механика приобрёл в армии. Вскоре попал в бригаду строителей, которая постоянно ездила в командировки. Зарабатывали хорошо, но и ездить приходилось много. В бригаде все знали, что Виталий – верующий. От-носились к нему, как к заблудшему человеку, впрочем, к этому Виталий давно привык. Куда бы ни попадал он, все вначале подсмеивались, потом обращались к нему за советом. Ведь люди рождались и умирали. Кого крестить надо, кого похоронить, отпеть. Эту реалию не отнять. Таким путём многие меняли отношение к верующему молодому человеку.  И произошёл такой любопытный случай. Командировка закончилась. Надо было возвращаться домой. А дорога часто была непроезжей, и все пользовались самолётом. Но в этот день единственный АН-2 оказался переполнен. Всего одного места и не хватило. Кому-то из бригады надо было оставаться на аэродроме ночевать до следующего дня. «Бригада тогда решила меня оставить, – рассказывает батюшка, – так и сказали: «Бог тебе поможет». Посмеялись и улетели, а я остался. И тут приземляется военный самолёт, лётчик приносит документы, а начальник вокзала предлагает взять меня на борт. Лётчик спрашивает меня, не боюсь ли? А мне и интересно на военном самолёте полетать. Словом, прилетели мы на аэродром раньше, чем АН-2. Бригада прилетает, а я их встречаю! Правда, никто вначале ничего и не понял. А потом, уже дома, вдруг все вспомнили, что меня-то оставили! И как же я всех их встретил? Всё выспрашивали у меня, какой-такой секрет я знаю. Для них это так и осталось загадкой…»

Повенчались и…. попали в фельетон

Супругу Виталию нашли верующие женщины, прихожанки храма, куда постоянно ходил и он. Он молился Святителю Николаю, чтобы он устроил его жизнь. Молодого человека в храме тогда невозможно было не заметить. Естественно, все его знали. И знали, почему он не женится. Не так-то просто было найти верующую девушку. «А у нас есть для тебя невеста. Правда, далеко она, в России», – сказали однажды женщины и дали адрес девушки. Впоследствии эти женщины стали монахинями. Но Виталий им поверил и написал девушке письмо. Избранница Валентина оказалась из семьи, где мать было глубоко верующим человеком, а отец – партийным, атеистом. Как жилось ребёнку в такой семье, можно лишь догадываться. Дочь, наперекор отцу, выбрала веру. Забегая вперёд, скажу, что мать Валентины (Мария Кирилловна Буланушкина) на склоне лет приняла монашество с именем Евфросиния. Почила в 2008 году, захоронена в Новгородском Хутынском монастыре. Переписывались молодые люди недолго, они быстро нашли общий язык. Спустя несколько месяцев, как и полагается жениху, Виталий поехал знакомиться с невестой аж в Мордовию! Было это в 1970 году. Через год молодые люди расписались в ЗАГСе, и сразу – в храм, венчаться. «В местной газете тогда тут же статья появилась. Стыдили нас очень», – вспоминает матушка Валентина. Так отреагировал мир на их венчание. Впрочем, это была не единственная статья против молодой верующей семьи. Были ещё. Грязные, клеветнические… Поскольку молодая пара в храм ходила вместе, её не мог не приметить настоятель о. Владимир. Это был единственный храм в Душанбе – Николая Чудотворца, и настоятель предложил Виталию работать в храме. На следующий, 1972 год, молодой человек стал алтарником и чтецом, а в 1974 году его рукоположил во дьяконы архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Варфоломей. Работал о. Виталий в храме официально, с оформлением в трудовой книжке, как полагается по советским законам. Церковный совет предоставил молодой семье жилье – церковный дом. И снова пресса не осталась в стороне. Начались новые испытания, как говорит батюшка. В газете появился фельетон. Так и назвали – «Божий одуванчик». Мол, молодой человек, а тунеядец, работать не хочет, ходит по храму, свечи носит и тряпочкой иконы протирает. Особенно стали нападать на матушку. Приходили к ней, пытались через неё воздействовать на её мужа. Пытались позорить его перед женой. Ему бы, говорили, такому здоровому, только бы на стройке работать. Это сейчас мало кого удивишь мужчиной ростом в 1,82 метра, а в те годы о. Виталий считался настоящим великаном. Спасать, говорили, его надо! И очень недоумевали, когда узнавали, что она тоже – верующая!

«На одной ножке заставим крутиться»!

— В то время в наших церквях были и настоящие подвижники – репрессированные священники, которые страдали за веру, но так от неё и не отказались. А были и лжесвященники, завербованные КГБ. Однажды и меня вызвали в органы, предложили подписать сотрудничество, рассказывать обо всех священнослужителях, кто и что делает. Я, понятно, отказался, – рассказывает о. Виталий. Что могло интересовать КГБ в церковной жизни? Священники не имели права рассказывать о смерти, о Страшном суде, о мученичестве. Их обязывали воскресные и праздничные проповеди приносить на согласование в горисполком, и не отступать от них. Запрещали крестить детей, если их приносили не родители. А родителей, кто приносил детей, тут же брали на заметку, и тогда карьера их была предрешена. Особенно, если человек был учителем, партийным работником или занимал какую-то руководящую должность. «Мне стали предлагать повышение в церковной должности. А потом открытым текстом сказали – раз не согласен, мы тебя заставим на одной ножке крутиться! И слово своё сдержали», – вспоминает о. Ви-талий. Как могла тогда власть воздействовать на дьякона? В то время староста негласно был выше священнослужителя, даже на работу в церковь без его визы никто не мог устроиться. И здесь горисполком совместно со старостой собора воспользовались моментом, что владыка Ташкентской и Среднеазиатской епархии архиепископ Варфоломей на месяц уехал из епархии. И стали принуждать о. Виталия написать заявление об уходе с работы по собственному желанию. Опытные священники из репрессированных советовали молодому дьякону ни в коем случае этого не делать, и он их послушал. Тогда о. Виталия отстранили от служения в храме, соответственно, и от довольствия отлучили. Что делать, на что жить? В семье к тому времени уже было двое маленьких детей. И о. Виталий решил ходить в храм, как прихожанин. Люди сразу заметили, что дьякон не служит. Почему? Все разом узнали, что его «ни за что отстранили от службы». Сердобольные бабушки взяли семью дьякона под своё попечение, стали приносить еду, одежду, деньги. «А потом нас и вовсе выселили с детьми из церковного дома на улицу. Случилось это зимой, в холода. Но нам только месяц надо было продержаться. Мы верили, что как только владыка приедет, всё встанет на свои места. Так и вышло. По возвращению владыки нас перевели в Ташкент, где в скором времени о. Виталий был рукоположен во священники», – рассказывает матушка, которая больше всего переживала за своих детей. Остаётся лишь догадываться, что переживали владыки в те времена. Владыка Варфоломей, например, много не прожил, умер в 60 лет. Тогда в Ташкентскую епархию входило четыре республики: Таджикистан, Узбекистан, Туркмения и Киргизия. Везде были свои нравы, и всюду были гонимые православные священники. В первую очередь – Советской властью. Всё это ложилось на плечи владыки. Ведь священники, когда их гнали, шли к нему. И владыка вынужден был «тасовать» священников, направляя их из одной республики в другую. Сбивать, та-ким образом, накал недовольства властей.

Под политическую статью

Завербовать работать на КГБ о. Виталия пытались неоднократно. В Таджикистане, в Курган-Тюбе, перед священником, вызвав в кабинет, демонстративно положили пистолет: «Ну, рассказывай!» А, что рассказывать? С чем к нему из Душанбе приезжают его духовные дети? Но это тайна исповеди. Кто именно – и так известно. К нему действительно приезжали тогда верующие из прежнего храма, где он служил. Учителя, врачи ехали за 100 км, чтобы исповедоваться у батюшки. Приезжали в гости и священнослужители, которые были гонимы… Но один случай запомнился особо. Это было в Ашхабаде. К тому времени в семье было уже трое детей мал-мала меньше. О. Виталий был направлен на служение в кладбищенский храм святителя Николая. Воскресный день, когда за о. Виталием приехал «чёрный воронок», семья помнит, как «Отче наш»: 14 марта 1976 года. В этот день по стране проходили выборы. И именно в этот день в храме прошло приходское собрание по избранию нового старосты и церковного Совета. Что не понравилось властям?

— Это были очень тяжёлые годы для верующих. Хрущёв открыто говорил, что в 80-м году покажет всем последнего попа. 14 марта после собрания к нам приехали в дом люди в штатском на машине и забрали батюшку. Я схватила троих детей, младшей дочери только две недели и было от роду, и побежала за машиной. Делала всё, как учил нас, матушек, владыка Варфоломей. А он говорил, чтобы мы ни на шаг не отступали от своих мужей, если за ними приедут. Куда его повезут, туда и мы должны бежать и не уходить до тех пор, пока его не выпустят. Потому что были случаи, когда вот так вот священники просто исчезали, – вспоминает матушка. Детей ей оставить было не с кем. Так с детьми и дежурила под окнами то отделения милиции, то горисполкома со слезами, с плачущими детьми. Выпустили о. Виталия только поздно вечером. Батюшка вышел оттуда весь бледный. Не сразу смог рассказать, что именно произошло. Тогда в ответ на отказ сотрудничать с КГБ, его обвинили в том, что он в день выборов задержал народ в храме, пытался сорвать выборы, говорил против власти. Мол, зачем говорил об Израиле, если Израиль – враг СССР? А, что на это скажешь атеистам? Называли его политическим преступником. Выпустили батюшку, дав 24 часа, чтобы убрался из города. «Если б не дети твои под окнами, тебе мало бы не показалось», – сказали в напутствие.
— Сразу уехать в Ташкент к владыке не получилось, надо было время, чтобы собрать все документы. Несколько дней о. Виталия прятали в своей бане монахини Евгения и Маргарита. А потом батюшка получил направление на службу в Катта-Курган Узбекистана, – рассказывает матушка Валентина. «Я не знаю, как пережила это время. Вспоминаю, до сих пор мурашки по коже», – говорит она.

Крест детей священника

После службы в Катта-Кургане о. Виталий был направлен в Курган-Тюбе (Таджикистан). Девять лет там прослужили. Владыка, побывав в гостях семьи священника, и увидев, как живёт батюшка, решил дать ему приход, где имелся церковный дом. К тому времени у батюшки было уже пять детей. И жили они… в сторожке. Все деньги, какие получал приход, батюшка вкладывал в строительство храма и его благоустройство. Но был у владыки Варфоломея и другой расчёт: «Отец у тебя военный. Думаю, власти не будут против того, чтобы сын военного служил в приходе рядом с Афганской границей». Так в 1981 году семья перебралась почти на границу с Афганистаном служить в храме, построенном в честь Архистратига Божия Михаила. Уполномоченный выдал регистрацию, а позже – и пропуск на границу, где жили семьи русских пограничников. До о. Виталия в этом храме служил о. Александр Стрельников. Он уже был в возрасте, болен и сочувствовал молодому батюшке, потому что сам пережил большие скорби и унижения.
— Тогда на всю Вахшскую долину, а это 2,5 тыс. км площадью, был один священник. Да и вообще на всю республику – три православных храма – в Душанбе, Курган-Тюбе и Ленинабаде, ныне Худжент. Удивлялся я очень словам Евангелия, где написано: «Будет проповедано слово Божие по всему миру». Здесь – чужая земля, так далеко от России, зимы почти не бывает, летом жара до 50 градусов. А в центре города стоит православный храм! И радость была на сердце за нашу веру, – вспоминает о. Виталий. Здесь старшие дети – Александр и Михаил, Наталья и Сергей – пошли в школу. Гонения начались уже на них, и всё это легло на плечи матушки. Владыка наказал священникам не вмешиваться в мирские проблемы, что это – дело матушек. Директор школы стала настаивать на том, чтобы дети не носили крестики. Мол, дома, пусть, носят, а в школу – нельзя, в школе все должны быть пионерами. «А, что, если пионер снимет галстук, то это уже не пионер?» – вопрошала матушка. Директор запретила носить детям крестики в школе, и дети перестали в школу вообще ходить. Как разрешить конфликт? И тогда матушка по совету о. Виталия пошла к директору с угрозами. Мол, если не разрешите детям ходить в школу с крестиками, то я напишу письма и в Москву, и в ООН! «Что такое ООН, – говорит она, – я тогда не знала. Просто сказала, как велел батюшка. Но на директора это подействовало. Конфликт был разрешён, дети пошли в школу». Правда, почти сразу в дом священника пришла комиссия. Смотрели, как живут дети, что едят. А в семье всё было хорошо. И дети учились отлично, и в школы музыкальную и художественную ходили. Только вот крестики носили и в церкви молились, на клиросе пели – это и не нравилось. «Обижали детей очень, – вспоминает матушка, – били, обзывали. Я за детей заступалась, но и они себя в обиду не давали». И такому отношению к верующим детям способствовало школьное воспитание. В школе висели плакаты «Религия – опиум для народа» и т. п. Школьные учителя вели антирелигиозные беседы и велели крестики, если не выбрасывать, то держать их в сундучке. Как результат – дети священника были гонимы. Над ними сверстники подсмеивались. Однажды старшую дочь со школы «провожала» ватага ребят, прыгала вокруг и, смеясь, пела: «Господи, помилуй, Господи, спаси!». Иногда одноклассники срывали крестики с шеи. И тогда о. Виталий повесил своим детям крестики на нитях шёлкового плетения, что невозможно было сорвать. Произошёл комический случай. Учительница, увидев крестик, на груди одного из сыновей священника решила сорвать его с шеи ребёнка. Дёрнула раз, другой, третий… Ещё раз! Чуть шею не оторвала! И тут другой учитель ей говорит: «Отстань, это поповский сын!» После этого она оставила мальчика в покое. Был и такой случай. На юге жарко, некоторые мальчики на уроки физкультуры ходили в одних шортах. Новая учительница, увидела крест у школьника, потребовала его снять. Тот не снимает. «Тогда я его с тебя сама сниму!», – и протянула руки к шеи ребёнка.
— А, если снимете, то у вас руки отсохнут! – вдруг заявил 11-летний мальчуган с такой верой, что взрослый человек невольно отдёрнул руки от шеи ребёнка. Правда, после этого случая все дети семьи священника обязаны были посещать уроки физкультуры в майках, чтобы креста не было видно. Мальчик тогда недоумевал: прежний учитель таджик не запрещал носить крестик, а пришла русская – и попыталась его снять! Как такое возможно? «Но, что интересно, именно русские учителя  боролись с религией особенно ожесточенно», – говорит матушка Валентина.

Благодаря митрополиту Льву

В Россию семья священника перебралась благодаря архиепископу, а ныне митрополиту Новгородскому и Старорусскому Льву. Владыка Лев был назначен епископом Ташкентской и Среднеазиатской епархии 1 ноября 1987 года и почти три года служил в Средней Азии, а позже был переведён в Новгородскую епархию. Естественно, он знал семью о. Виталия. Посещал их приходы. Семья священника служила в Таджикистане, когда там началась гражданская война. Владыка Лев, учитывая, что у о. Виталия многодетная семья, перевёл его в Узбекистан, в город Алмалык. Но скоро нестроение случилось и в Узбекистане. Особенно переживала матушка за детей, их было уже шестеро. Приходилось провожать в школу, встречать из школы, поодиночке русским детям ходить было не безопасно.
— Убьют нас здесь, – как-то сказала матушка Валентина своему супругу, – мало того, что русские, так ещё и православные. И живём на территории храма… (К слову, семья священника никогда не имела собственного жилья. – прим. Е. З.) — Не бойся, матушка, мы не достойны. Смерть за веру ещё заслужить надо, – успокоил её о. Виталий. И после этих слов, как сказала матушка, весь этот кошмар, который происходил вокруг, переживать стало проще. К этому времени старшие дети уехали в Россию на учёбу получать профессию после школы. А потом пере-бралась в Россию и матушка с младшими детьми. А о. Виталий ещё несколько лет жил в Алмалыке, ждал Отпускную грамоту. И только 1 сентября 2007 года он был выведен за штат Ташкентской и Среднеазиатской епархии, а 20 сентября этого же года получил Указ от архиепископа Льва о назначении его настоятелем в Сосновский храм Иоанна Предтечи г. Боровичи Новгородской области. Построил храм благотворитель, директор завода силикатного кирпича Виталий Зыков. Он же предоставил для проживания семьи священника и квартиру. Последние семь лет о. Виталий несёт службу в этом храме. Не задолго до приезда в Боровичи, семья священника потеряла старшего сына Александра, который стал ие-ромонахом с именем Сергий. Он закончил Московскую духовную семинарию, Санкт-Петербургскую духовную академию. В 2002 году, на праздник иконы Божией Матери «Знамение», в тридцатилетнем возрасте он погиб в автокатастрофе. Иеромонах Сергий похоронен в Иверском монастыре. Второй сын – Михаил – протоиерей, он благочинный Солецкого округа Новгородской епархии. Наталья работает в церковной лавке Троице-Сергиевой лавры. Следующий по возрасту сын Сергей закончил Московскую духовную семинарию, но работает в миру. Дочь Антонина замужем, живёт в Москве, воспитывает 2-х дочек. У младшего Дмитрия – своя небольшая фирма. К тому, что не все сыновья пошли по его стопам, о. Виталий относится спокойно. «У каждого свой путь. Лучше быть хорошим рабочим, чем плохим священником. Но я знаю, что они любят Бога, и это для меня главное», – говорит он. У о. Виталия и матушки Валентины подрастают восемь внуков. Кстати, родители о. Виталия, вначале были обескуражены тем, что их единственный сын избрал священство. Но позже и сами пришли к вере. Отец ушёл из этого мира глубоко верующим человеком. Мать тоже верующая. Сейчас ей больше 90 лет. Век свой доживает вместе с сыном-священником и невесткой, матушкой Валентиной.

Елена ЗИМИНОВА

(582)